Номер один незаконченный отыгрышОписание эпизодаЭто произошло одной жаркой летней ночью, нас было двое во сне у господина Ликонса, он и Мишель. Это произошло в другой реальности, где можно делать все. Сейчас мы расскажем все по-порядку: Ликонс просто уснул в своей роскошной кровати, в дорогущей пижаме и почему-то забыл включить кондиционер. Вместе с тем, что ему было ужасно жарко и неспокойно спать, ему снился непонятный, но до жути крутой сон, где он и она в изолированном от всего человечества особняке. А самое интересное то, что где-то в жилом секторе Алигьеры спит она и видит тот же сон. Его жестокость, извращенность и агрессия, против ее желания выжить. Кто кого?!
МишельЯркий свет люминесцентных ламп ужасно сильно резал глаза, а их гудение, казалось, с каждой секундой становится все сильнее и громче. Мишель только-только распахнула глаза, сразу же вновь щурясь от неприятной боли, которая без предупреждения чиркнула чересчур ярким освещением по зрачкам, тут же колющим чувством отдаваясь в висках и где-то в области затылка. Потребовалось несколько мучительно-долгих минут, чтобы глаза, поборов неприятное чувство, привыкли к свету и смогли различить, как само помещение, так и находящийся внутри инвентарь. Это была просторная комната с тремя стеклянными и одной, закрашенной белой краской, кирпичной стенами, посреди которой стоял старый деревянный стул со спинкой и потертой веревкой на нем, а рядом лежала самая обычная деревянная палка, при виде которой девушка почувствовала как ее тело, в нескольких местах, пронзила сильная боль. Опустив взгляд, она ужаснулась, заметив на своих обнаженных ногах красновато-фиолетовые синяки и ссадины, которые, по ощущениям, украшали не только нижнюю часть ее тела. Дрожащей рукой убрав с лица немного спутавшиеся волосы, Мишель громко вздохнула и, затаив дыхание, словно от этого вся боль хотя бы на миг приутихнет, с трудом поднялась на ноги, уже более уверенно оглядываясь по сторонам. Кроме несчастного стула, веревки и самодельной дубинки в комнате ничего не было, конечно, не считая разодетую в дорогое коктейльное, но уже потрепанное и испачканное платье, босую и пережившую ужасное избиение, Мишель. И как бы сейчас старательно она не пыталась вспомнить, что с ней произошло, как она оказалась в этом месте, и что, вообще, к чертовой матери это за место, у нее ничего не получалось. А от этой неизвестности девушке становилось еще более страшно. Сейчас Гейбл чувствовала себя напуганным, беззащитным и слабым котенком, который боялся даже с места сдвинуться, только бы не навлечь на себя новой беды.
- Что ты ему сделала? – насмешливый, хриплый голос заставил Мишель вздрогнуть и обернуться в сторону одной из стеклянных стен, которая еще пару минут назад была хрустально чистой, а теперь была полностью испачкана кровью с обратной стороны. Голос звучал из соседней комнаты, которая была идентичной этой, только пустой и окровавленной.
- Что? – В ответ на странный вопрос Гейбл едва слышным, дрожащим голосом обратилась к неизвестному собеседнику, - Кто здесь?
- За что он так с тобой, спрашиваю, - хриплый голос послышался уже ближе и в следующий миг чье-то рука скользнула по ту сторону стены, размазывая кровь и давай увидеть сквозь небольшую, очищенную полосу глаза соседа. Точнее соседки. Припухшие, покрасневшие толи от яркого света, толи от слез два больших глаза, зрачки которых были сужены, от чего взгляд казался еще более сумасшедшим.
- Кто? О ком Вы говорите? – все так же тихо обращаясь к собеседнице, Мишель подошла ближе к стене и опустилась на колени, чтобы быть на одном уровне со странной девушкой, - Скажите, где я? Как я здесь оказалась? – с каждым новым словом, девушка переходила на шепот, словно боясь, что кто-то кроме безумной собеседницы ее услышит.
В ответ на наивные и перепуганные вопросы Мишель, незнакомка громко и звонко рассмеялась и отстранилась от стены, после чего в ее камере послышался приглушенный звук, словно что-то тяжелое прерывисто волокли по полу. Гейбл, прижавшись ладонями к стене, заглянула в окошко, которое минуту назад сделала незнакомка и от увиденного, словно ударенная током отстранилась от стены, падая на спину, но тут же вновь поднимаясь, отходя от той подальше. У девушки в соседней камере не было ног, одни лишь кровоточащие ошметки плоти, которые безобразно волочились за ней, когда та отползала от стены. Мишель почувствовала, как в ее желудке все сжалось и тошнотным рефлексом отозвалось в горле, но девушка сдержала этот неприятный порыв. Но вместо него тут же появилось дикое желание разрыдаться, закричать, позвать на помощь. Попятившись в сторону противоположной стены, Мишель не сводила испуганного до смерти взгляда с окровавленной стены и, то и дело, дрожащей рукой вытирала, градом катившиеся по щекам, слезы. Мысли о том, что тот человек, который сделал такое с ее новоиспеченной соседкой, может сделать с самой Мишель, вызывали у девушки дикую панику и желание просто упасть на пол, закрыть глаза и раствориться в воздухе, не оставляя никакого следа после себя.
Мишель сама не заметила, как медленно отходя назад, дошла до противоположной стены, которая при прикосновении к ней руки девушки, почему-то легко поддалась и со скрипом отворилась. Вздрогнув, не ощущая больше позади себя препятствие, Миша обернулась и замерла от удивления – в стене была дверь, которая почему-то не была заперта и теперь открывала для нее путь на свободу.
- Я бы на твоем месте не делала этого… - искалечена дева вновь смотрела в собственноручно сделанное окошко, - Он отыщет, он поймает, он порежет и сломает… - словно детскую песенку-считалочку пропела сумасшедшая, - Ты его не обманешь, ведь он ВСЕ...все, что окружает тебя…он словно Бог.
- Заткнись. ЗАТКНИСЬ,СУМАСШЕДШАЯ! - отмахнувшись от слов незнакомки, словно от надоедливых паразитов, Гейбл вышла из своей камеры, закрывая за собой дверь, чтобы смех и голос обезумевшей не было так хорошо и отчетливо слышно.
Как наивно и глупо было полагать, что за той стеклянной дверью будет путь на свободу. Теперь пред ней расстелился длинный, широкий коридор, по обе стороны которого было множество таких же дверей, а за ними новые и новые искалеченные, изуродованные и кое где, казалось, бездыханные тела. Они стонали, кричали, рыдали, молили о помощи, но пока двери были заперты, в коридоре не было слышно ни звуку, кроме тихих шагов Мишель.
ЛиконсЛиконс сидел в своем любимом кресле – глубоком и мягком, которое в худшие дни его жизни являлось для него убежищем. В руках человека в маске был живой шелк змеиной кожи, один из питомцев Ликонса, который обычно должен был находиться с обратной стороны стенки серпентария, сейчас спокойно, словно сонный кот, скользил в руках своего хозяина. Не смотря на то, что эта филиппинская куфия была ядовита, Ликонс не боялся быть ужаленным. Кто-то бы сказал, что зараза к заразе не пристает, и, отчасти, оказался бы прав. Змеи и учредитель Маскарада в компании друг друга чувствовали себя очень спокойно, не считая друг друга опасностью. В прочем, обычно, Ликонс не позволял брать змей в руки, если он не был в своем «парадном» костюме. Бирюзовые чешуйки с легким шуршанием касались темной кожи перчаток, шершаво царапали костюм, будто коготки. Мужчина не заметил, как гадюка из его рук исчезла, превратившись в девушку с ярко-голубым маникюром. Её миловидное личико в обрамлении черных локонов смотрело на Ликонса немигающим взглядом сине-зеленых глаз. Она медленно гладила человека в маске по рукаву, цепляя его, боясь подняться выше позволенного, расположившись у него в ногах, будто огромное опасное животное. Мужчина смотрел на неё сверху вниз, задумчиво, лениво наблюдая за каждым движением хищницы. Его рука дернулась, медленно касаясь чужого лица. Перчатку шершаво корябнуло, будто бы кожа девушки была как наждак.
-Она здесь, - шипящим шепотом произнесла Куфия, поднимаясь с ковра и становясь напротив Ликонса и, опадая чешуйками, вновь превращаясь в рептилию - она ищет выход.
Человек в маске кивнул, мягко улыбаясь, в предвкушении чего-то облизывая губы. Он сам почувствовал чужое присутствие, он сам превратился в хищника, в чье логово забрела маленькая овечка. Он слышал стук её серца и беспорядочный хаос её мыслей, мельтешащий в её голове. Сладкое тянущее чувство, будто наконец-то он получит то, чего хотел больше всего на свете, ворочалось в груди, будто змея, пытающаяся согреться. Ликонс поднялся с кресла, оставляя бирюзовую филиппинскую подопечную в распоряжение поглотившей её тьмы.
Мужчина огляделся – гостиная была непривычно-большой, но ничего странного он в этом не заметил. Как, в прочем, и легкие метаморфозы пространства, что превратили его гостиную в лестницу, ведущую к другому, подземному и темному миру, сияющему холодной белизной стен.
Ликонс медлил – он чувствовал, что как только он ступит в объятия своего другого мира, он примет участие в опасной и захватывающей игре. Хотелось растянуть предвкушение, посмаковать это чувство. Он знал, что там его ждет не только славный приз, но и фантомы, которые преследовали его по пятам во всех снах, которые он видел. Он слышал их стоны и, на удивление, не чувствовал страха или ужаса, которые обычно владеют человеком, совершившим столько убийств. Он чувствовал гордость, осознание того, что это он решил их судьбы. Это он взял ответственность за их жизни на себя. Чужая боль и страдания делали его сильнее. Ликонс почувствовал, будто кто-то положил руку ему на плечо и несильно сжал.
-Да, дядя, я позабочусь о нашей гостье, - спокойно ответил мужчина, на прикосновение. Прикрыв глаза, он сделал шаг вниз, и сразу же оказался в белоснежном гудящем коридоре, полном антисептической боли и слепящего света. Коридор был не таким, каким привык его созерцать Ликонс, но это не отменяло того, что изменения, произошедшие с ним, радовали человека в маске. Он заглянул в первое окошко, видя там свою недавнюю новую знакомую. На бледной, мертвой коже, сине-черным кружевом просвечивали вены, кровавые лоскуты и нити превращали её в произведение искусства. Девушка сидела посреди комнаты и, не шевелясь, дышала, воздев глаза к потолку. Пересохшие потрескавшиеся губы чуть подрагивали, ловили спасительный воздух.
-Прекрасна, - прошептал мужчина, касаясь стекла камеры, - жаль, эта красота недолговечна.
В другой камере в углу сидел молодой мужчина, обхватив ноги руками и уткнувшись лицом в колени. Изредка его прошибала, будто бы током, судорога глухого беззвучного рыдания. Его кожа тоже была исполосована сетью вен, но на ней так же масляными желтыми пятнами располагались огромные синяки, а позвонки синими бусинами просвечивали насквозь.
Ликонс так увлекся созерцанием, что из забытья его вывел только резкий вскрик. Голос кричавшей был пронизан страхом. Мужчина прислушался, чувствуя жизнь, настоящую, горячую, струящуюся, словно горный родник.
-Кайф, - Ликонс направился на звук, ступая мягко и размеренно, - где ты моя маленькая? – лицо под маской улыбалось самой приятной и умиротворенной из своих улыбок, жаль, никто не мог увидеть этого. Он двигался плавно, скользя по коридорам, которых было непривычно много и они больше походили на лабиринт. Но он шел на звук. На запах живой плоти. За одним из поворотов он увидел её - настоящую.
-Зачем ты прячешься от меня? - Ликонс, кажется, не узнал своего голоса, он был хриплым и низким, - я не сделаю тебе ничего плохого.
МишельДесятки, сотни искалеченных судеб и жизней смотрели на Мишель из своих камер. Некоторые из них, обезумевшимb от боли и страданий глазами, пристально следили за каждым шагом проходящей мимо девушки, другие же просто безразлично взглянув на нее, вновь опускали красные, припухшие от слез, но уже пустые и безжизненные зеницы. Первые несколько минут своего путешествия в никуда девушка с испугом оглядывалась по сторонам, боясь, что кто-то из этих изуродованных незнакомых ей людей выберется из стеклянного плена и причинит ей вред, но совсем скоро она убедилась в том, что это просто невозможно, от чего ее шаги стали более уверенными и быстрыми. Адский коридор казался бесконечным. Мишель, видя новый, уже не первый, поворот, с надеждой бросалась к нему, искренне веря в то, что там-то, наконец-то, ее ждет выход на свободу. Но, как только она сворачивала, то все ее надежды моментально растворялись в очередном, длинном туннеле из бесконечного количества камер, а вместе с этим ее вера в спасение становилось все слабее и слабее. Тяжело и прерывисто дыша от страха и растерянности, Мишель старалась сдерживать угрожающую вот-вот вырваться на свободу истерику и слезы, что горьким комом засели где-то в области груди. За что? - болезненным, сильным гулом звучало в голове девушки, словно пытаясь добиться от нее самой ответ на этот вопрос. Но, увы, ответа Мишель не знала, и как бы не старалась понять, вспомнить где она и как здесь оказалась — все бесполезно.
- Не ходи туда. Вернись обратно, - тонкий, нежный голос, который прозвучал где-то в метре от Гейбл, заставил ту вздрогнуть и попятиться к стене, с обратной стороны которой тут же показался безголовый, окровавленный торс. Мишель вскрикнула и, пытаясь поскорее отойти от камеры, пошатнулась и, не удержавшись на ногах, упала на пол. Голос же звучал тоже из камеры, только из противоположной той, в которой, словно обезумевший, носился безголовый человек, царапая своими счесанными, залитыми кровью, ногтями стены, - Вернись и запрись там. Тогда он не достанет.
Дрожа и не сдерживая уже свою панику, Мишель, стоя на коленях и прижимаясь ладонями к пыльному, холодному полу, тихо захныкала, боясь поднять взгляд на обращающуюся к ней из прозрачной комнаты, девушку. Жмуря до боли глаза, она покачала головой, надеясь, что все исчезнет и она окажется где-то далеко-далеко от этого адского лабиринта, в безопасном месте. Но все бесполезно. Происходящее было настолько реальным, что пробудиться от этого кошмара, казалось, невозможным. Наконец, набравшись смелости и подняв уже укрытые пеленой слез глаза, Гейбл оторопела. Пред ней стояла Мадлен. С этой девушкой Мишель была очень хорошо знакома, так как долгое время они вместе работали в Бризе и с первого дня знакомства хорошо и близко общались. Мадлен всегда была рада помочь Гейбл, поддержать ее, да и каждый, кто был знаком с этой миниатюрной, симпатичной девушкой, уверенно мог назвать ее добрым, чутким и искренним человеком. Мадлен уволилась из Бриза два месяца назад и после этого Мишель не видела ее и слышала лишь то, что девушка вернулась на материк. Но сейчас она стояла по другую сторону толстой, стеклянной стены и пыталась помочь Гейбл в ее неудачных попытках выбраться из ада. Тело Мадлен не скрывала никакая одежда, она была полностью обнаженная, а ее бледная, бархатная кожа была покрыта большим количеством тонких надрезов. Но самое страшное во всей этой картине было то, что вместо красивейших голубых глаз на Мишель смотрели две кроваво-черные глазницы, из которых тонкими струйками стекала алая кровь.
- Мадлен...Господи, нет...это не правда, - всхлипывая, простонала Мишель, подползая ближе к камере и неуверенно прижимаясь к стеклу дрожащей ладонью, - Пожалуйста, скажи, что это все не правда. Я же...
Хриплый, низкий голос неожиданно прервал страдальческие речи испуганной девушки, заставляя ту буквально оторопеть от ужаса. Мишель застыла, словно кукла, с надеждой устремив взгляд на Мадлен, которая, отрицательно покачав головой, тут же рассыпалась, превращаясь в горстку пепла на кафельном полу. Шаги же человека, которому принадлежал холодный и жуткий голос, стали совсем громкими и уже скоро послышались рядом, но тут же затихли — он остановился. Неуверенно, медленно обернувшись в сторону незнакомца, Гейбл громко сглотнула, устремив свои покрасневшие, влажные глаза на него. Он был словно красивая, изящная и дорогая кукла: шикарный, элегантный костюм, блестящие, лаковые, начищенные туфли, кожаные перчатки и белоснежная маска, за которой, казалось, нет ничего живого и человечного. Несколько секунд фигура в маске не двигалась, от чего Мишель показалось, что обладатель того жуткого голоса просто исчез, испарился в воздухе, покидая красивую оболочку, и когда она уже было решила, что опасность, по крайней мере в его лице, уже позади, он заговорил, медленно направляясь в ее сторону. Слова незнакомца о том, что он не причинит ей вреда, как-то не внушали доверия, хотя до последнего Миша надеялась на то, что все же этот человек — ее спасение.
- Помогите мне, - неуверенно, едва слышно ответила она ему, но тут же обернулась на громкий, безумный смех, прозвучавший из одной из многочисленных, одинаковых камер.
- Хозяин поймал-поймал ее! Как паук мотылька. Теперь она навсегда останется с нами, - парень с перерезанным горлом истерично и громко кричал, смеялся, стуча кулаками по стеклу и не сводя взгляда с Мишель. Она же, благодаря сумасшедшему, окончательно убедилась в том, что помощи от незнакомца в маске ждать бесполезно, потому, даже не оборачиваясь в его сторону, рывком подорвалась с пола и бегом направилась в сторону, противоположную той, куда шла.
Белоснежные адские коридоры внезапно сменились роскошным холлом с широкой, высокой лестницей, на верхушке которой оказалась Мишел, которая, не рассчитав скорость и не удержавшись на ногах, споткнулась и, словно, тряпичная, безжизненная кукла покатилось по ступенькам вниз, с приглушенным, но сильным шлепком приземляясь на паркет внизу лестницы. На какой-то миг все вокруг померкло, а после закружилось в безумном танце, словно девушка оказалась не на полу холла, а в центре детской карусели. Тело, от столь неудачного падения, пронзила сильная боль, но не смотря на нее, Мишель могла двигаться, хотя в реальной жизни, случись такое, она бы, как минимум, неподвижно и без сознания пролежала на холодном полу до оказания ей медицинской помощи. Но, не смотря на это, ноги пока казались ватными и отказывались на уже привычной скорости уносить свою хозяйку в безопасное место. И вот он — миг разочарования и разрушения надежды. Обернувшись, Миша увидела в метрах двадцати от себя открытую дверь, ведущую на улицу, которая тут же растворилась, превращаясь в укрытую гобеленами и элегантными светильниками, каменную стену.
- Нет, пожалуйста, - тихо простонала девушка, но тут же замолчала, слыша уже до боли знакомые, уверенные и легкие шаги где-то рядом, но где, она так и не могла определить. Все еще не в силах встать, она поползла в сторону ближайшей двери, которая, благо, бесшумно поддалась толчку ее руки и отворилась, пропуская замученную Мишель во мрак новой комнаты. Оказавшись в новом помещении, Гейбл тихо выдохнула, прижимаясь спиной к стене и прислушиваясь к звукам, доносившимся из холла.
Старая анкета Ликонса✔ Полное имя, фамилия персонажа.
Известен в миру как Господин Ликонс.
✔ Возраст, национальность
Этот человек среди узкого круга людей появляется исключительно в черной тканевой маске, никто, кроме доверенных лиц господина Ликонса не имеет и малейшего представления о том, сколько ему лет и какой он национальности. Однако, по голосу и идеальному английскому с легким шотландским акцентом можно предположить, что ему не больше двадцати шести – тридцати лет и, что возможно, он уроженец Великобритании и прилежащих государств.
✔ Пол, ориентация
Мужской, проявляет признаки бисексуальности
✔ Характер
Спокойный и рассудительный «внешне», со всеми участниками «Маскарада» держится на определенной дистанции, предпочитая поддерживать деловые отношения, нежели дружеские. Хотя нельзя не отметить его предрасположенность к некоторым лицам, но до панибратства не снисходит. Не смотря на свой «юный» возраст, многие чувствуют его некую покровительственную нотку, несвойственную людям его возраста в принципе, и перевес уверенности в себе. Эмоции проявляет открыто, не уходя в истеричность или экспрессивность, однако, человеку сведущему, может показаться, что эмоции проявленные господином Ликонсом – ложны, ибо подаются под соусом маниакального расчета.
Человек очень скрытный, не смотря на всю свою «открытость» и охотное желание общения со страждущими. Сколько бы часов с ним не вели беседу, никто так и не смог раскрыть его истинную личину. Очень не любит, когда ему перечат или возражают, ненавидит проигрывать. По некоторым повадкам можно подметить некую избалованность и эгоистичность Ликонса.
К маниям, пожалуй, можно отнести его нездоровую любовь к частям тела человека и анатомии. Особенно обожает нижние челюсти, ключицы, кисти рук, стопы и щиколотки.
Больше всего на свете не переносит вида собственной крови и игл. В зависимости от состояния и количества пролитой, может по-разному реагировать – от панического ужаса, до невменяемой агрессии.
✔ Внешность
Так как господин Ликонс предпочитает оставить свою персону нераскрытой, на каждую встречу он одевает абсолютно непроницаемую маску, полностью скрывающую его лицо, черную водолазку под горло, тонкие черные кожаные перчатки к ней. Может так же носить безрукавку с капюшоном, который скрывает так же волосы господина Ликонса. Если таковой на нем нет, то носит маску, скрывающую его голову полностью. Черные свободные брюки или джинсы предпочитает классическим, цвет мягкой удобной кожаной обуви может варьироваться от темно-синего и коричневого до черного.
Роста господин Ликонс среднего – около ста восьмидесяти сантиметров, если приблизительно окинуть его комплекцию тела на глаз, можно сказать, что весит он не много – в районе 75 – 80 килограмм. Телосложение атлетическое, видно, что господин Ликонс поддерживает свое тело в форме.
Цвет волос и цвет глаз неизвестен. Внешние отличительные черты неизвестны.
✔ Профессия и|или материальное состояние
Основатель компании острова Исла Алигьера, владелец основного пакета акций.
✔ Прочие особенности персонажа
●Любит произведения искусства и готовить. Никто из живых, правда, еду имени мистера Ликонса никогда не пробовал.
●Любит пошутить и посмеяться сам.
●Обладает тонким черным чувством юмора
●Очень благосклонен к людям, способным его рассмешить.
●Очень тонко чувствует запахи, любит хороший не бьющий по рецепторам парфюм.
●В плохом настроении капризничает и бесится, но вместо того, чтобы срываться на первом встречном и поперечном уходит в свою комнату для выпуска пара.
●Любит свои коллекционные инструменты для хирургии.
●Сведущ в медицине, собственно, ибо предпочитает людей перед смертью долго и со вкусом предавать боли и пыткам.
Пробный пост ЛиконсаМедленно шагать по коридору. В такт своему сердцебиению. В такт своим мыслям.
Он ярко освещен лампами дневного света, белизной облизывающими стены подземного хода. Черный силуэт резкий и чужой в этой стерильно-ложной белизне стен. Ликонс ухмыляется, но движения губ не видно за непроницаемой маской. Каждый шаг гулким эхом разбивает мерное гудение ламп. Чувство вседозволенности и власти постепенно просыпаются в груди этого человека. Они бы звали его убийцей, маньяком, не понимая истиной сути вещей. Еще никто не удосужился этим мелким тварям объяснить, кто есть кто в этом мире. Они говорят, что без соблюдения законов общество превратится в скот, в тупоголовых бездушных тварей, стихийное бедствие. Им нужно оправдание своим поступкам, они считают - им нужен контроль.
Контроль? Не смешите. Мнимый контроль, которым прикрываются политики и управленцы других больших государств, словно плащами-невидимками. Именно он превратил людей в скот. Ликонс поморщился, будто в его нос ударила вонь. Однако маска скрыла и это действие. Он мог бы позволить себе идти по своему дому без оной, но предвкушение от последующей встречи, игра - они обязывали Ликонса быть при полном параде. Черные лаковые ботинки блестели, отутюженные штаны и черная водолазка сидели на мистере Ликонсе идеально. Тонкие кожаные перчатки плотно прилегали к кистям мужчины, однако он все равно решил натянуть их чуточку сильнее, прислушиваясь к скрипу новенькой кожи. Он приближался к комнате, где его ждала гостья. Дверь, такая же белая, как и весь коридор, за собой таила густой полумрак и тянущийся по полу холод. Мужчина, перед тем, как войти внутрь, оглядел себя - негоже предстать перед гостьей в ненадлежащем виде. Нужно выглядеть с иголочки. Убедившись, что все в нём идеально, Ликонс закусил губу, сглатывая в предвкушении, шумно выдыхая, чувствуя тепло своего дыхания на прилегающей внутренней стороне маски.
-Нерешительность? - удивился сам себе мужчина, отгоняя левые мысли от себя, нажимая на ручку. Замок глухо щелкнул, Ликонс беззвучно отворил дверь и сделал шаг внутрь. Всепоглощающая и успокаивающая тьма. Она приняла его в свои объятья, окутывая, поглощая и растворяя в себе. Слепящая белизна коридора исчезла за дверью, где мужчина был как бельмо в глазу. Ликонс затаил дыхание. Его слух резанули тихие всхлипывания, доносившиеся из слабо освещенного центра комнаты. Тихий слабый плач, человека, живого, в котором еще теплилась жизнь и надежда на спасение. Он приблизился к столу,к которому был привязан Некто, накрытый тонким покрывалом. Ликонс двигался бесшумно, но его Гостья наверняка слышала звук открывшейся двери. Мужчина облизал губы, сдерживая вздох и зацепив ткань пальцами стянул её с девушки, позволяя упасть материи на пол. Девушка, скрытая доселе от глаз мистера Ликонса, с трудом открыла припухшие веки, мокрыми глазами вглядываясь в черноту лица своего мучителя.
-Пожалуйста... - неслышный шепот сорвался с её губ, - пожалуйста...
Мужчина улыбнулся, завороженно разглядывая девушку, сквозь ткань маски. Он хотел припасть к тонкой шее, коснуться выпирающих ключиц подушечками пальцев, но было еще рано.
-Тише, - Ликонс положил руку в перчатке на голову девушки, поглаживая её в успокаивающем жесте, - не трать силы на разговоры, - он наклонился к самому уху своей жертвы, втягивая носом приглушенный аромат чужой кожи. Он прикрыл глаза, чувствуя мелкую дрожь под своими руками, чувствуя как бьется чужая жизнь в миллиметрах от него, покрытых тонкой броней темной кожи. Новая порция приглушенных рыданий, похожих на тихий вой, потому что у девушки уже не было сил на что-то большее, вдруг начали выводить Ликонса из себя.
-Заткнись! - громкий вскрик будто придал девушке новых сил, она заерзала и задергалась, от чего мужчина не выдержал и наотмашь ударил её по лицу, - тупая скотина, заткнись, я тебе сказал!
Видимо стресс, накопленный господином Ликонсом за все время, проведенное на острове вне дома начал сказываться на нем. Он отошел от жертвы, оставив ту давиться своими слезами, пытаясь охладить вскипевший мозг. Девушка плакала точь-в-точь, как Она. Мастер скрипнул зубами, отгоняя от себя уже чужой образ. Он стащил с себя перчатки, вновь приблизился к стенающей жертве, обхватывая её лицо отчего-то холодными влажными ладонями, припадая к её губам безгубой маской.
-Прости меня, прости, - шепчет он в чужое лицо, силы жертвы тлеют в мгновение, и она уже не отворачивает свое бледное лицо с залегшими тенями под глазами. -Прости меня за все, - мужчина подвинул к столу со своей живописной жертвой столик с инструментами. Блестящая глянцевая сталь слабо мерцала в тусклом свете лампы. Ликонс стянул с себя маску, бесшумно вдыхая воздух, теперь свободно поступающий к нему, безовсяких преград. Глаза скользнули по фигуре, по бледной фарфоровой коже, по тонким перетертым кожаными ремнями воспаленным запястьям и щиколоткам. В руке мужчины блеснул скальпель. Он был идеальней тела, лежащего перед ним. Острый, точный, словно блик в зеркале. Он приложил предмет к своим губам, впитывая холодок металла. Сталь не пахла.
В глазах его жертвы блеснул огонек узнавания, как только она вгляделась в его лицо. Конечно, они часто виделись по ту сторону стен его особняка, часто она кидала ему мимолетные улыбки и изредка здоровалась. Ликонс выбрал её за то, что она отдаленно напоминала ему одного человека. Он хотел выместить всю боль, что держал внутри себя, разрезая её, вытягивая жизнь из неё каплю за каплей.
-Не волнуйся, - говорит Ликонс, видя как нарастает ужас в глазах его девушки, когда он со скальпелем подходит к ней вплотную, без нажима проводя им по незащищенной коже, - я буду нежен.